Антипа́сха (греч. ἀντίπασχα [анти́пасха]; из ἀντι- вместо, взамен + Πάσχα Пасха) – первое воскресенье после Пасхи, служащее обновлением Праздника Пасхи в 8-й день. Этот день имеет три названия: Антипасха, Неделя о Фоме, Неделя Новая. Каждое из этих названий имеет определенный смысл и отражает этап в истории данного праздника.
Антипасха – самое древнее название (появилось в VI веке), которое отражает раннюю традицию восприятия этого дня как отдания Пасхи. Этот праздник уже в IV веке воспринимался как день, когда завершаются пасхальные торжества, о чем говорил блаженный Августин, называя Антипасху «октавой Пасхи» (впоследствии термин «октава» в западной литургической терминологии стал техническим термином, обозначающим отдание праздника). В древней иерусалимской традиции в этот день богослужение совершалось во многих чертах по тому же чину, что и в сам день Пасхи. В этот день совершались обряды, которые были завершением крещения оглашенных, совершавшегося в Великую Субботу: новокрещенные снимали белые одежды, омывали голову (всю Светлую седмицу голову не мыли, носили особый кукуль, чтобы сохранить помазание миром, которое наносили только на лоб). Получается, Антипасха – это день, завершавший древний пасхальный цикл, как бы «Пасха с другой стороны».
Название «Неделя о Фоме» или «Фомина» («Фомино воскресенье») появилось после IX века и связано с изменением основного акцента в богослужении: вместо «отдания Пасхи» праздник стал воспоминанием второго явления Воскресшего Христа апостолам (произошедшего в восьмой день после воскресения), среди которых был Фома, не желавший верить известию о воскресении Спасителя, пока не увидел Его собственными глазами (Ин.20:19-31).
Наконец, наименование «Новая неделя», употребляемое в Ирмологии (а также в Типиконе, см. «Неделя Антипасхи», 5-е «зри»), объясняется местом этого дня в годичном круге богослужения. Со дня Антипасхи начинается новый годовой цикл чтения кафизм и последовательность гласов Октоиха. Кроме того, тема новизны или обновления отражена в «Слове на неделю новую» святителя Григория Богослова и имеет идейный смысл: люди, пройдя Страстную седмицу и отпраздновав седмицу Светлую, должны начать новую жизнь, пользуясь плодами искупительного подвига Иисуса Христа, Который совершил обновление мира и человека в Своем воскресении. Святитель Григорий говорит: «Вот вам слово о дне Обновления! Но и сами обновитесь и, совлекшись ветхого человека, в обновленной жизни (Рим.6:4) жительствуйте. Да обновится у тебя вся жизнь, да обновятся тебе пути твоей деятельности. А теперь явись новым, с иными нравами, всецело измененным. Древнее прошло, теперь все новое (2Кор.5:17). Этим плодоноси празднику, изменись добрым изменением».
Современное богослужение этого дня посвящено в основном 2-й теме – воспоминанию уверения апостола Фомы на восьмой день после Пасхи и основано на евангельском чтении праздника (Ин.20:19-31).
В этот день мы совершаем как бы альтернативное празднование Воскресения Христова. Действительно, анализ идейного содержания песнопений показывает, что тема воскресения Христа и в этой службе является доминирующей, но рассматривается немного в другом ракурсе. Мы празднуем то же событие Воскресения, но акцентируем внимание на других связанных с ним деталях: явлении апостолу Фоме и обновлении мира. Святитель Григорий вот как говорит о различии Пасхи и Антипасхи: «То был день спасения, а это – день воспоминания спасения. Тот день разграничивает собой погребение и воскресение, а этот есть только день нового рождения, чтобы, как первое творение начинается днем недельным (а это видно из того, что седьмой от него день делается субботой, потому что он день упокоения от дел), так и второе творение начиналось опять тем же днем, потому что он есть первый в числе последующих за ним и восьмой в числе предшествующих ему».
Всё богослужение Антипасхи совершается по Триоди цветной по чину двунадесятых Господских праздников, хотя сам день к таким праздникам формально не относится. Можно назвать Антипасху «тринадцатым двунадесятым праздником» (осознавая всю условность такой терминологии).
ФОМИНО ВОСКРЕСЕНЬЕ
1-е Воскресенье по Пасхе – (Ин. 20, 19–31) – 7 мая 1978 г.
Мы сегодня совершаем память святого Апостола Фомы; о нем все вспоминают как о том, который усомнился в воскресении Христовом, когда другие ученики рассказали, поведали ему о нем; и мы редко задаем себе вопрос о том, кто же он был, какой он был человек, почему он мог усомниться?
Кроме того места, где вспоминается о его избрании Спасителем на апостольство, мы читаем в Евангелии об Апостоле Фоме только два раза. И первое место такое значительное: когда Христос говорит Своим ученикам, что Ему надлежит вернуться в Иудею для того, чтобы воскресить Своего друга Лазаря, ученики стараются Его уговорить остаться вдали от убийственного, опасного Иерусалима; и только Фома говорит: Пойдем с Ним и умрем с Ним... Еще до Воскресения Христова, тогда, когда ученики видели во Христе только наставника, он был готов по любви и верности к Нему просто с Ним умереть – только умереть: не защитить Его, ни на что не надеяться, а только разделить с Ним Его судьбу...
И вот этот человек, который с такой верностью был готов разделить со Спасителем смерть, ставит вопрос другим ученикам: Возможно ли это?!.. Они ему рассказывают, что видели воскресшего Христа, и он этому не может поверить. Почему?
Не потому ли, что до святой Пятидесятницы, до того, как Дух Святой сошел на Апостолов, они оставались теми же робкими, часто непонимающими, часто колеблющимися людьми? Как он мог поверить, что воскрес Христос, когда единственное свидетельство о Его воскресении было в том, что эти ученики ликуют, радуются – и, однако, остаются теми же самыми людьми, не изменившимися, ничем не отличными от того, чем они были раньше? Чтобы принять весть о воскресении, ему нужна была другая достоверность, чем просто ликующие слова Апостолов, поскольку он понимал, что если воскрес Христос, то все на свете изменилось, что последняя победа не за человеком, а за Богом, что любовь покорила, а не ненависть, что мы живем теперь в новом мире, потому что действительно Бог в этот мир вошел и его преобразил в мир вечной жизни, а не только тлеющей, порой долгой, но лишь временной жизни...
И когда Спаситель встал перед ним, он уверовал, потому что во Спасителе было сияние вечной жизни, и Он предстал перед Своими учениками уже не как тот Иисус из Назарета, который был их учителем, а как воскресший Господь, в силе и славе Своего воскресения – однако с руками и ногами и боком, прободенными гвоздьми и копьем...
Воскресение Христово не снимает трагичного в жизни; Христос вошел в жизнь, чтобы понести всю ее трагедию и ее преобразовать в победу, но пока есть один грешник на земле, Христово тело остается телом распятого Христа. В вечности Он нам предстанет, верно, именно таким, потому что Его распятие говорит о бесконечной любви Божией... И увидав Его, распятого Христа, во славе Воскресения, Фома поклонился Ему и произнес последнее, торжествующее свидетельство, которое мы должны пронести через мир, через нашу жизнь и через жизнь мира: ГОСПОДЬ мой и БОГ мой!..
Но те, кому мы скажем о Воскресении Христовом, те, кому мы объявим, что Он воскрес, что Он – Бог, что Он победил, – как могут они поверить, если мы будем подобны тем Апостолам, которые могут только ликовать о том, что пережили, но не могут явить ни силу, ни славу Воскресения?.. И потому мы, верующие в Воскресение Христово, должны стать народом новым, обновленным, другими людьми: людьми, которые веруют в жизнь и в жизнь вечную, в которых торжествует победа над смертью уже теперь, потому что мы, приобщившись к смерти Христовой, живем – должны бы жить! – вечной жизнью воскресшего Христа, жизнью Божественной...
Тогда мы не боялись бы смерти, не боялись бы страдания, не боялись бы ничего на свете, потому что этой жизни не может отнять у нас никто. Мы шли бы тогда живыми, торжествующими и убедительными свидетелями того, что воскрес Христос, потому что другие видели бы в нас людей вечно живых, научившихся любить, даже если это стоит жизни временной, научившихся верить в человека, как только Бог в человека умеет верить, на все надеяться и все побеждать, отдавая себя безгранично в радости, любви и победе Господних. Аминь.
